Женщина, пережившая Великую отечественную, бежит от своих… с Украины

В распоряжение портала Гай.РФ попала история, которую услышал житель нашего города в поезде, по дороге из Москвы в Оренбург. Рассказ, который поведали соседки по вагону, поразил гайчанина и он решил поделиться им с нашей редакцией и нашими читателями.

«С холодного перрона Казанского вокзала Москвы в тёплый вагон вошла женщина лет пятидесяти, ведущая под руку бабушку с палочкой. Усевшись на диван нижнего места в купе, старушка троекратно перекрестилась: «Благослови нас, господи, на дальнейший путь. Слава богу, что благополучно добрались».

По обычаю, в купе пассажиры спрашивают друг друга: кто и куда едет, где кто выходит. Интересуюсь у женщины и я: «От войны бежим. С Луганской области мы, из города Первомайского».

Страшное слово война сейчас на слуху почти у всех россиян. Мы видим по телепередачам, как бомбят мирные города, оставляя жителей Донбасса без крова и средств на существование, как гибнут молодые ребята с той и другой стороны. Зачем всё это, почему?

«Мы приехали в Донбасс в 1980 году из казахстанского Хромтау — рассказывает моя собеседница. Сразу устроилась на машиностроительный завод. Наш завод выпускает очень важные изделия для пассажирских и военных самолётов. Без этого изделия ни один самолет не взлетит. Основной наш закупщик — Россия. Так я и отработала 34 года на родном предприятии, пока не наступили боевые действия. Кроме 32-го блок-поста, находящегося на окраине города, ополченцев больше нигде нет, тем более в самом Первомайском. Но он подвергался таким страшным бомбардировкам, что со временем я научилась уже отличать залп гаубицы от залпа ракетных установок. Несколько месяцев мы с 94-летней матерью укрывались в подвале. Вообще, все жители нашего городка с первых дней обстрелов надеялись на помощь России, мы все ждали, что вот, скоро войдут русские войска и все станет как прежде, наступит мир», — у Галины появились слезы на глазах, и она, немного всплакнув, взяла себя в руки и успокоилась.

«Ой, Галя, Галя!» — из соседнего купе послышался голос старушки. «Опять нога болит, крутит», — жалуется мать, и Галина начинает растирать ей ноги.

«В 42-м мне немец ногу повредил, выкручивал её, — сетует старушка  и рассказывает про себя. —  В 1941 году мне исполнился 21 год, я уже вышла замуж и была беременна. Немцы тогда уже рвались  на Донбасс, к угольным шахтам  и железным запасам. В 42-м они вошли в наш поселок. Тогда весь собранный урожай хлеба мы спрятали от оккупантов. Немцы давай его искать и пытать председателя, чтоб тот приказал всем сельчанам отдать фашистам зерно. Он побоялся и, показав  пальцем на меня, сказал: «Она знает». Меня, как активистку и комсомолку, долго пытали, но я ничего не сказала им. Тогда меня закрыли в сарай, чтобы утром повесить у всех на глазах. Меня спасло, что пол сарая был земляной. Я сделала подкоп и всю ночь ползла до песчаного карьера, а это семь километров. Через несколько дней на меня случайно набрели мальчишки, пасшие скот подальше от врага. Сначала подкармливали, а потом и немца вышибли из наших краев. Так я фашиста пережила, была награждена, а теперь, вот, от своих бежим», — и опять слезы.

Зачем это всё, зачем убивать и разрушать? —  не понимали не только эти две женщины, но и все, слушавшие в вагоне наш разговор.

«Ведь мы жили хорошо, не бедствовали — зарплату платили нам всегда и вовремя, почти у всех были машины, сады-огороды, мы ездили на отдых и говорили на родном, русском языке. Спасибо России, которая нам помогает и не оставляет в беде. Гуманитарная помощь, хоть и не доходит до каждого человека, но мы её видели и пользовались ею».

— А что теперь с вашим городом, почему уехали? — спрашивает сосед по купе.

— В городе погибло почти 800 человек из всего населения, а это примерно 37 тысяч жителей. Многие покинули город. Наш дом уцелел, но разрушенных очень много! В один момент взяла с собой паспорт, трудовую книжку и уехали. Жаль сын остался, пока не может уехать, работает на заводе токарем высшего разряда, делает как раз те самые важные детали для самолётов. Просто стало страшно, невыносимо жить. Мама плохо слышит, да и без этого не боится обстрелов, а я боюсь: за себя, за сына, за маму.

— Галина, и как вам Россия? — продолжают расспрашивать ее другие соседи по купе.

— Мы ехали до Москвы 18 часов, сидя в автобусе. Я удивилась, как моя пожилая мать выдержала все это. У вас хорошо, мирно, нет войны. А еще Россия — большая, такие просторы. Меня поразило, что участок автодороги, длиною в несколько десятков километров, ночью был освещен фонарями. Рядом ни населенных пунктов, ни придорожных кафе, ничего — и все освещено. Зачем? Вот это размах, вот это богатство! А у нас, еще до войны, свет часто отключали, были постоянные перебои с электроэнергией. И вдруг у вас — такое!

— Как же вы теперь?

—Едем в Оренбург, там у нас племянница, а ещё одна сестра в Хромтау. Надеюсь устроиться на работу и доработать до пенсии, устроить сына. Думаю, всё будет хорошо. Но на Родину мы ещё вернемся. Когда-нибудь.

На вокзале Оренбурга женщин встречали родственники. Когда в вагон забежала девушка лет тридцати со словами « Бабулечка, моя любимая», я понял, что нет ничего дороже, когда тебя ждут, любят, обнимают. А еще понял, что хорошо, когда у человека есть Родина и мирное небо над головой.

Игорь Каюмов».